ХЛЕБ ЖИЗНИ

Многие читатели, вероятно, помнят песенку, которую мы напевали в детстве:

Вот моя деревня,
Вот мой дом родной.
Вот лечу на санках 
Я с горы крутой!

Вспоминаю ее, мою деревню с двадцатью избами, пригорюнившимися возле леса: слева — сосна, справа — береза, а позади изб — поля и луга.

Получил я недавно фотоснимок моей деревни, а в ней осталось только три двора и там, где стояла наша изба, буйно растет высокая трава, да стоит уцелевший клен.

Часто и подолгу я всматриваюсь в этот фотоснимок. И вспомнилось мне раннее утро. Я, полусонный, иду на край деревни выгонять стадо, роса обжигает мои ноги, а я думаю о той краюхе хлеба и зубке чеснока, что положила мне мама в сумку для обеда. И я уже представляю, как буду натирать шершавую корку хлеба чесноком (лекарство от простуды), как буду откусывать небольшими кусочками и вдыхать несказанный аромат этого деревенского хлеба, выпеченного на дубовых листьях.

Давно это было. Времена изменились. Сегодня на мой стол подали стерильный белый хлеб, мягкий и легкий, как вата. Я попросил черный ржаной хлеб, но его не оказалось. А я знаю, что из этого белого хлеба удалены все питательные вещества. Знаю, что продукты, обработанные химикалиями, несут человеку болезни, а потом — преждевременную смерть.

Попутно вспомнил об одном человеке, который искал на рынке яблоки с червоточиной: если, мол, яблоко ел червяк, значит я не отравлюсь химией.

Но человек живет не хлебом единым. Души нужен духовный хлеб. А где же его найти? Читаю письма, полученные из родных мест. Пишут о духовном голоде. Миллионы людей питают свои души не хлебом жизни, исходящим от Бога, а «химией», суррогатами: человеческими измышлениями и лжеучениями. И неудивительно, что мир стоит на пути вырождения, а не возрождения.

Живи и помни, брат мой и сестра моя, питай душу здоровым хлебом без всяких примесей. А этот хлеб — Христос. Он сказал о Себе: «Я есть хлеб жизни».

Как жаль, что мы не ценим хлеб тогда, когда его не хватает. Рады каждому кусочку, даже  черствой корочке, а когда есть хлеб в изобилии, смотрим на него равнодушно без мысли о том, что хлеб этот — дар Божий для нашего блага.

Бог возлюбил наш мир огромный, —
Да не забудет ни мал, ни стар. 
Живи и помни, 
Живи и помни
О том, что хлеб — небесный дар.

О ДРУЖБЕ

Все знают: старики живут воспоминаниями. Кажется, пришла и моя очередь.

Когда человек учится видеть руку Божию, ведущую нас по жизненным путям, тогда память становится священным Божьим даром. «Живи и помни», — сказал мудрец. Вот и я, повинуясь совету мудреца, вспомнил о былой дружбе между бедными студентами. Хорошее и вспоминать хорошо.

Бедность студентов в предвоенное время мне очень хорошо знакома. Но что может быть хорошего в бедности? Ничего. А между тем, приятно вспомнить, как студенты делились последним рублем, помогали друг другу, чем только могли.

Стакан кефира и булочка стоили в то время ровно один рубль. Когда у меня, голодного, оставался один полтинник, мой друг, Иван Анищенко, давал мне полтинник, а я делил этот кефир и булочку с таким же бедным студентом, который сидел в буфете и только глотал слюнки.

А бывало, по случаю сдачи зачетов, если это совпадало с днем получения стипендии, мы «соображали на троих». Граненый стакан не доливался ровно на один сантиметр, а закусывали все трое одним соленым огурцом.

Вот так и жили… И учились. И неплохо учились. И никто из нас не знал божественной заповеди: «Раздели с голодным хлеб твой» (Ис. 58:79).

Друзья познаются в беде.

А теперь? Голодающих среди нас как будто нет, но нет и той дружбы, которая согревала нас в годы великой бедности.

ПРОЩАТЬ НУЖНО ВОВРЕМЯ

С большим интересом и пользой для души прочитал я рассказ Марковича «На Вовком хуторе».

Хуторяне поймали человека по имени Степан и признали в нем конокрада. Они связали его и привезли на хутор, чтобы совершить над ним самосуд.

Степан слезно плакал и просил прощения:
— Я убежал от бедности, от неволи. Я никогда ничего не крал…

Но братья-хуторяне избили его до потери сознания и оставили связанным в избе. Старший, Остап Вовк, уехал на гумно, но там ему не работалось.

— А может и правда, что он не вор, а убежал из Киевщины?.. — думалось ему.

Остап приехал с работы. А в это время его дочь, Аленка, подавала Степану воду. Он отошел в сторону и сказал девочке:
— Не бойся меня. И у меня есть дома такая девочка. Оксанкой зовут. Теперь будет сиротою… И он снова заплакал.

Вечером собрались все братья и старший Вовк сказал:

— Умел красть, умей и умирать. Пойдем на поле и там закончим суд.

Вовк стал лицом к иконе и перекрестился.

— Ну, молись и ты, — сказал Вовк Степану. Аленка со слезами бросилась к ногам дедушки и начала просить его:

— Простите дяденьку. У него есть такая девочка, как я. Она сиротой будет… Простите.

Вовк вздрогнул. Все сели. Стало тихо в хате.

— Что же, братцы? Простить, что ли?

— А то как же?

— Пусть его Бог простит. Прощаем.

Но их речь прервал шум упавшего тела. Степан упал на пол бездыханным.

— Прощать надо вовремя, — сказал младший Вовк. — А теперь отвечать перед Богом.

И все замолчали.

…Читал я этот рассказ и думал: «До чего же жестокие люди есть на свете. И что страшнее всего, когда такая жестокость встречается в среде христиан».

— Кто из вас без греха, первый брось в нее камень, — так сказал Христос блюстителям Божьего закона, фарисеям, которые привели к Нему женщину, взятую в прелюбодеянии.

Никто не бросил камень в эту несчастную женщину. Совесть не позволила.

А я утверждаю, что если бы такое случилось в нашем обществе, нашлись бы несколько таких жестоких самоправедников, которые бросили бы камни, да еще приговаривая:
— Вот так тебе! Получай…

А где же прощение? Где милость?

Чтобы уметь прощать и миловать, надо самому быть прощенным и помилованным грешником, а не лицемерным святым.

«Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут». Так сказал Христос.

РУКА ОТЦА

Мальчик по просьбе отца изрядно потрудился.

Отец говорит ему:
— Сынок, ты потрудился, возьми за это горсть конфет из чаши.

Мальчик посмотрел на конфеты. Красивые и, должно быть, вкусные, да ручонка маловата.

— Сынок, бери, сколько возьмешь в руку.

— Папа, дай мне своей рукой!

Рука отца больше. Господь дает нам Своей рукой и всегда много больше, нежели мы Его просим.