МИР УТОМЛЁН

Мир утомлён вековою борьбой
С волнами зла и тьмы,
Гложут сомненья наш дух больной,
Мира не знаем мы.
Вот почему мы так жаждем Покоя,
Ищем прохлады, защиты от зноя.

Так изнывает в степи глухой
Путник среди песков;
Всё он за чашу воды живой
Был бы отдать готов.
Но ни колодца, ни речки, ни тени
Нет среди диких колючих растений.

Есть средь пустыни оазис. Там
Нежно журчит ручей;
Сладкую влагу сухим устам
даст он в тени ветвей.
И освежившись студеною влагой,
Странник в путь двинется с новой отвагой.

Есть для уставших в борьбе земной
Чудный источник вод;
Имя источнику дух Святой,
Бог Его всем даёт!
Слабых, больных облекает Он силой
для торжества над грехом и могилой.

Друг! Ты в житейской борьбе разбит,
Он тебе даст покой;
Дух твой истерзанный оросит
Влагой Своей живой.
В мертвой пустыне бесплодного духа
Жизнь расцветёт и исчезнет засуха.

В. Науменко

ПОЛОТЕНЦЕ

Из ковшика в сенцах
Лицо я умою,
Возьму полотенце
У мамы льняное.

Возьму полотенце
Старинной работы,
А вот утереться
Все медлю чего-то.

Я знаю, я помню
Отчетливо смалу,
Как мама с любовью
Его вышивала.

Но крестиком ловко,
То нежно овалом,
И пряха молодка
На льне оживала.

В кокошнике ярком,
В цветном сарафане
Тоскует за прялкой
И ниточку тянет.

И русскою вязью,
Узорной, как листья,
Подметано ясно:
«Пряди, не ленися».

В заботах, в тревогах
далеко от дома
Мотают дороги
Меня, уж седого.

И с радостным сердцем,
Устав от разлуки,
Уткнусь в полотенце,
Как в мамины руки.

А. Романов

МАТЬ

«Душа моя», — мне пела ты
И душу отдавала…
«Кровиночка», — мне пела ты,
И кровь мне отдавала.

«Вселенная», — сказала ты,
Мир видела во мне.
«Усни, дитя», — сказала ты,
Со мной была во сне.

Я сладко спал — ты не спала,
Покой мой берегла
А ранним утром на поля
Трудиться снова шла.

Мне говорила: «Ешь и пей!» —
В тревоге за меня.
Ты шла сквозь голод тяжких дней
И мной была сильна.

Твоя душа всегда со мной —
В веселье и в беде…
Я взгляд почувствую родной —
И мне легко в Труде.

Теперь могу я оправдать
Мечту любви твоей.
Ты навсегда родная мать,
И нет тебя родней!

С. Капаев

ДВЕ МАТЕРИ

Близ Волги, где синие плесы,
где сизый клубится туман,
над могилою шепчут березы:
«Здесь погиб польский воин Ян».

Где Вислы плещутся волны,
где в лугах пахнет медом трава,
под теплым покровом дерна
спит русский танкист Иван.

Над Волгой старушка седая
к могилке поляка пришла
и, слезы платком утирая,
две свечки сразу зажгла.

А над Вислою полька-крестьянка
принесла Ивану сирень:
«Может, и там над Янеком
кто-то всплакнет в этот день.

РАЗГОВОР С МАТЕРЬЮ

Мама, мама! Что ж ты плачешь!
Ждут меня пути.
Ты меня не сможешь, значит,
Вновь прижать к груди.

Мне идти по жизни звонкой.
Мама, ты не спил
Олениха олененка
Ищет по степи.

Пожелала ты мне счастья,
В сердце — жар огня.
Все мерещатся напасти,
Если нет меня.

Если будем друг от друга
Далеко с тобой,
Заплетет мне косы туго
Кто-нибудь другой.

Обернусь я виновато:
Ты стоишь бела.
Разве, мама, не сама ты
Этот день ждала!

Как тоскую! Мне приятен
Был бы окрик твой.
Как хочу, раскрыв объятья,
Вновь прийти домой!

Теплый дождь омыл ли влагой
Лоб усталый твой,
Или вновь неспешным шагом
Ты идешь за мной…

А. Б.