НА БЛАГО ВСЕХ ЛЮДЕЙ ЗЕМЛИ

Гнутся вербы, плачут ивы, —
Над землей опять ненастье…
Если хочешь быть счастливым —
В Боге истинное счастье.

Наше вечное спасенье
У Него давно готово.
Слышишь, ангельское пенье
Славит подвиги Христовы?

Он за нас был тяжко мучим,
Истекала кровь ручьями,
Чтобы дьявольские тучи
Не стояли между нами.

Чтобы братьями мы были,
Чтоб не плакали, а пели,
Чтобы всех людей любили,
Чтоб врагам прощать умели.

Дуют ветры, стонут реки…
Солнце дня, лучами брызни!
Если хочешь жить вовеки —
Иисус — источник жизни.

Николай Водневский

ГЕФСИМАНСКИЙ САД

Мерцаньем звезд далеких безразлично
Был поворот дороги озарен.
Дорога шла вокруг горы Масличной,
Внизу под нею протекал Кедрон.
Лужайка обрывалась с половины.
За нею начинался Млечный Путь.
Седые серебристые маслины
Пытались вдаль по воздуху шагнуть.
В конце был чей-то сад, надел земельный.
Учеников оставив за стеной,
Он им сказал: «Душа скорбит смертельно,
Побудьте здесь и бодрствуйте со Мной».
Он отказался без противоборства,
Как от вещей, полученных взаймы,
От всемогущества и чудотворства,
И был теперь, как смертные, как мы.
Ночная тень теперь казалась краем
Уничтоженья и небытия.
Простор вселенной был необитаем,
И только сад был местом для житья.
И, глядя в эти черные провалы,
Пустые, без начала и конца,
Чтоб эта чаша смерти миновала,
В поту кровавом Он молил Отца.
Смягчив молитвой смертную истому,
Он вышел за ограду. На земле
Ученики, осиленные дремой,
Валялись в придорожном ковыле.
Он разбудил их: «Вас Господь сподобил
Жить в дни Мои, вы ж разлеглись, как пласт.
Час Сына Человеческого пробил,
Он в руки грешников Себя предаст».
И лишь сказал, неведомо откуда
Толпа рабов и скопище бродяг,
Огни, мечи, и впереди Иуда —
С предательским лобзаньем на устах.
Петр дал мечом отпор головорезам
И ухо одному из них отсек,
Но слышит: «Спор нельзя решать железом,
Вложи свой меч на место, человек.
Неужто тьмы крылатых легионов
Отец не снарядил бы Мне сюда?
И волоска тогда на Мне не тронув,
Враги рассеялись бы без следа.
Но книга жизни подошла к странице,
Которая дороже всех святынь.
Сейчас должно написанное сбыться.
Пускай же сбудется оно. Аминь.
Ты видишь, ход веков подобен притче
И может загореться на ходу.
Во имя страшного ее величья
Я в добровольных муках в гроб сойду.
Я в гроб сойду и в третий день восстану,
И, как сплавляют по реке плоты,
Ко Мне на суд, как баржи каравана,
Столетья поплывут из темноты.

Борис Пастернак

ЗАКАТ

Уважаемых предков порядки:
Жизнь ей стала дешевле полушки,
Для детей не жила в достатке
Эта бедная мать — старушка.

Не мечтать о веселом подъеме,
Очутившись в обители жалкой.
Экономили в старческом доме,
Поместили ее с мексиканкой.

Гостем редким стал самый близкий,
Лишь ухабы в дороге дальней.
Не умеет она по-английски,
Посчитали ее ненормальной.

О желаниях не спросили,
Выбор в старости очень узкий.
Вдалеке от желанной России
Ей осталось молиться по-русски.

Не скандалит она в отместку,
И молитвы ее не остынут,
Чтоб Господь не карал невестку,
И простил себялюбие сыну.

В. Эллис

Ведь не тогда человек умирает,
когда умирает.

А тогда, когда говорит:
«Я собой доволен…»
Я собой доволен…

И можно готовить деньги,
заказывать место на кладбище
и траурный выезд…

А в соседнем сквере
кудахчут хорошо одетые дети.
И не знают еще,
что им досталась эпоха —
на вырост!

Мы об этом тоже не знали.
Мы не верили, что состаримся.

И что однажды
на сердце у каждого
истина выжжется:
никогда не бывает Счастье
конечной станцией!..

Роберт Рождественский

МГНОВЕНИЕ

Не думай о секундах свысока.
Наступит время, сам поймешь, наверное:
Свистят они, как пули у виска,
Мгновения, мгновения, мгновения.

Мгновения спрессованы в года.
Мгновения спрессованы в столетия.
И я не понимаю иногда,
Где первое мгновенье, где последнее?

У каждого мгновенья свой резон,
Свои колокола, своя отметина.
Мгновенья раздают: кому — позор,
Кому — бесславье, а кому — бессмертие.

Из крохотных мгновений соткан дождь.
Течет с небес вода обыкновенная,
И ты порой почти полжизни ждешь,
Когда оно придет, твое мгновение.

Придет оно, большое, как глоток,
Глоток воды во время зноя летнего.
А в общем, надо просто помнить долг
От первого мгновенья до последнего.

Роберт Рождественский

КОГДА ВЕСНОЮ…

Когда весною в парке в Сан-Франциско
Цветут тюльпаны, лилии, нарциссы,

И воздух пахнет мятой и левкоем
А люди в полдень, в поисках покоя,

Сидят, кто на траве, кто на скамейке,
Кто в одиночку, кто со всей семейкой,

Меня влекут не люди и нарциссы,
А там над краем моря кипарисы,

Кривые, низкорослые уроды,
Беспомощные жертвы непогоды.

Их ветер искалечил и измызгал,
Прибой водой соленою забрызгал,

Поникли у них головы и плечи,
От бури им укрыться было нечем,

От непогоды искривились спины,
По ветру протянулись ветви длинно.

В песок вцепились и к земле прижались…
На них глядеть — одна сплошная жалость!

Такие вот встречаются нам люди:
Судьба их била в плечи, спины, груди…

Они сопротивляться перестали,
Они по ветру ветви распластали.

Девиз их: «Раз нет силы — покорися,
И стань подобным этим кипарисам».

Но я еще других людей встречала:
Они, как те страдали здесь не мало,

И жизнь их тоже часто била в зубы.
Они ж стояли ровным, крепким дубом.

И тень свою со щедростью бросали
И птицам на ветвях приют давали,

Тянулись к солнцу, пили жизни соки
Корнями из источников глубоких…

Чем эти люди лучше тех убогих?
Они нашли источник силы в Боге!

Вера Кушнир