ОГЛЯНИСЬ!

Бесцельная,
Мертвая жизнь,
Перед взором
Кровавые пятна…
А за спиною
Распятье
И голос Христа:
— Оглянись!

И сердце к Голгофе
Просится:
Не медли, спасенье там.
Давай, поскорее бросимся
К Его пригвожденным стопам.

Мы в тленном
Не успокоимся
И радости не найдем.
Пойдем же,
В крови омоемся
И новую жизнь начнем.

Но что-то
Сковало тело.
О, этот ужасный гнет!
Как трудно бывает сделать
К Богу крутой поворот!

Тебе ли душой растленной
Покоя искать у креста?
Напрасно не трать время,
Гляди…
Пред тобою мечта…

Святость забыв, чистоту,
Я крылья сложил, как коршун,
Вниз камнем,
И хваткой мертвой
Впиваюсь в добычи горло,
И, наконец, в мечту…

Но тут же пустые чары…
В ужасе замечаю,
Что судорожно сжимаю
Прозрачную пустоту.

Опять омертвелый взгляд.
Все те же кровавые пятна…
И снова сияньем Распятья
Пронизывает меня.

А может простит?..
Поверить?
А может быть сердцу поверить?
А может в тиши все же
Мне пасть пред Тобой,
Господь?

(Прислано из СССР)

— Опомнись! —
Звучит насмешка,
— Голгофа тебя не утешит…
Ведь ты — обреченный
Грешник,
Оставь же о святости мыслить,
К счастью земному стремись,
Хватая за горло жизнь…

А за спиною Распятье
И голос Христа:
— Оглянись!

Автор неизвестен

«САМО СОБОЙ…»

Однажды,
Работяге атеизма
Предряхленький старик
Задал вопрос:
—Откуда, ты скажи,
Такая механизма
В природе появилась?
Вот…

Безбожник почесал
Статей безбожных линии.
Провел по их материи
Рукой,
Напряг на лбу
Три мощные извилины
И дико крикнул:
— Все само собой!..

А дедушка
С мальчишеской ужимкою
Лукаво подмигнул ему
Щекой
И произнес
С всезнающей хитринкою:
— Ты прав, Аркашка:
Все само собой…

— Само собой
Получишь ты аванец, —
Когда само собою
Коньячку возьмешь,
То выпить не забудь
За христиан стаканец, —
Без них, само собой,
Ты вкалывать пойдешь.

— Само собой,
Ты просто пес служивый,
Не чуешь красным нюхом
Ты беду,
Но знай,
За этот лай, енот ты вшивый,
Само собой
Скулить тебе в аду.

Само собою,
В зале смех раздался.
— Ой, да Потапыч,
Прижми его, енота,
На мели!..

А лектор
Сел в машину и убрался,
Самой собой,
В сберкассу, по рубли.

Автор неизвестен

«ИНЫЕ ЗАМУЧЕНЫ БЫЛИ» ЕВР. 11:35

Как эхо трагической были,
Несутся слова Книги книг:
«Иные замучены были…
Сегодня мы вспомним о них,

О многих страдальцах за веру,
А сколько их, знает лишь Бог,
Кто был истязаньям подвергнут,
Чей в муках оборван был вздох.

А тем, кто меж ложью и правдой
Средины златой не искал,
Кто, будучи Богом оправдан,
Других к вечной истине звал.

Терзали их в Риме пантеры,
И царь не один их терзал.
Позорные эти примеры
Наш век много раз повторял.

И кровь проливается снова
Сибирь — вот второй Колизей:
Замучили там Одинцова
И тысячи лучших людей.

«Иные замучены были«…
И это не только тогда,
Так Хмару и Ваню убили
Теперь уже, в наши года.

Хоть ветры враждебности дикой
Гасили подвижников жизнь,
Но подвиги веры великой,
Бодрящие нас, будут жить!

Когда-то там храм воздвигали,
Где скрыт был замученных прах,
Что ныне гонения дали? —
Плоды оживленья в церквах.

— Мы живы, хоть нас убивают —
Гонимые могут сказать, —
И если земли нас лишают,
То неба не могут отнять!

За то христиане страдали,
За то они мучимы были,
Чтоб все мы в свободе стояли,
Чтоб все мы в свободе ходили.

Автор неизвестен

АВЕЛЬ

Скоро будет полночь. Где ж он? Со стадами
Не вернулся Авель ныне отчего?
И смотрела Ева грустными очами:
— Каин, ты не видел брата своего?

Ей не отвечая, совестью томимый,
Каин покидает бедный их шатер.
Как он хмур, проклятьем и стыдом гонимый.
Мать в затишье ночи устремляет взор.

Не до сна теперь ей. В степь бежит поспешно.
Острые каменья режут ноги ей.
— Авель! — восклицает Ева неутешно.
— Авель! — гулко вторит тишина полей.

Может быть, далеко он ушел со стадом?
Ангел верно знает… Огненным мечом
Путь он мне заступит, но молящим взглядом
Я спрошу о милом пастыре моем.

И у райской двери, где мечом палящим
Страж Эдемской сени путь ей преградил,
Спрашивала Ева голосом дрожащим:
— Авель со стадами здесь не проходил?

— Плачь, о, Ева, горько! Там, где по уступам
Диким теревинфом поросли холмы,
Каином убитый бездыханным трупом
Он заснул навеки средь полночной тьмы!

Это смерть! Свершилось! В трепете, в смятении,
Слов не понимая, к сыну мать спешит.
Вдруг остановилась. Милое виденье:
Авель перед нею — как он сладко спит!

Разметал он кудри и раскрыл он очи,
Будто улыбался небесам светло,
Будто любовался блеском звездной ночи,
Чисто, безмятежно юное чело.

— Милый, встань, проснися, как я испугалась,
Как сюда бежала… встань, пойдем домой!..
Авель!.. И, целуя, вся к нему прижалась.
Авель ей ни слова — бледный и немой.

И проник ей в сердце жгучий огнь страданья.
Что сказал ей ангел? И сорвалось с губ —
Первое сознанье, страшное сознанье:
— Смерть! — она вскричала, падая на труп.

Плыл туман и ветер плакал над полями,
Что дерзнул убийца кровью запятнать.
И встречало солнце скорбными лучами
Первую над сыном плачущую мать.

П. Порфиров