НЕ СПЕШИ!

Не спеши за злобу злом воздать,
Не спеши нападки отражать,
Не спеши завидовать другим,
Не спеши быть мрачным и сухим.

Не спеши, когда спешат грешить,
Не спеши ложь в сердце допустить,
Не спеши другого осуждать,
Не спеши, коль нужно подождать.

Не спеши за слово словом бить,
Не спеши другого соблазнить,
Не спеши, когда спешить нельзя,
Не спеши, коль не твоя стезя.

Не спеши, когда Господь молчит,
И когда «не время» — Он твердит,
Не спеши ошибку совершить,
О душа, не лучше ль не спешить?

Не спеши же совесть заглушать,
Не спеши, чтоб сердце замарать.
О душа! Ты слышишь? Не спеши,
Не спеши и больше не греши.

Нелли Шафнер

СПЕШИ!

Спеши, когда в беде твой друг,
Спеши для всех светить вокруг,
Спеши любовь Христа явить,
Спеши за зло добром платить.

Спеши всех нежностью объять,
Спеши о Боге всем сказать,
Спеши приветливость дарить,
Спеши за все благодарить.

Спеши за все благословлять,
Спеши Обидчиков прощать,
Спеши по слову Бога жить,
Спеши любовью дорожить.

Спеши голодных накормить,
Спеши, кто жаждет — напоить,
Спеши больным бальзам нести,
Спеши и недруга прости.

Спеши помочь другим в борьбе,
Сделать это в пламенной мольбе.
Не жалей для ближнего души,
И спасти от гибели спеши.

Нелли Шафнер

ПСАЛМ ХВАЛЕНИЯ

О Господи, как сердцу сладок
Ты, Как хорошо с Тобой в уединеньи.
В Тебе мои надежды и мечты,
Перед Тобой склоняюсь на колени.
Твое величье, слава, высота
Необъяснимы для ума людского.
А я дышу любовию Христа,
И мне не надо ничего другого.
Когда вкушаю радости небес,
Моя душа парит в чертогах рая.
О мне печется любящий Отец,
Дает мне все, меня благословляя.
А я наполню сердце до краев
Водою жизни и благодаренья,
И за Его великую любовь
Душой пою Ему псалом хваленья.

Нелли Шафнер

ИИСУС ИЗ НАЗАРЕТА

Когда струился Вифлеемом вечер,
Звезда нависла огненным венцом.
Родился — Он. Был Сыном Человечьим,
И плотничал — до тридцати — с отцом.

Приподнимал, будто пушинки, бревна,
(А ведь тяжел седой ливанский кедр!)
Кров строил братьям Он единокровным,
Был с виду не угрюм и не аскет.

Лицо лучилось небольшой бородкой,
Большие и чуть грустные глаза.
Ко всем на редкость, ласковый и кроткий.

Но вот сверкнула Божия гроза.
Из глуби, вдруг, явил Он дух пророчий,
Стыдил всех лицемеров — прям и крут.
Стал обличать иных, кто стал порочен,
Жалел других, кто нищ, чья ныла грудь.

И люди шли за Ним! И даже звери.
Летели птицы. Пели небеса.
И тех, кто радостно в Него поверил,
Он исцелял. Он делал чудеса.

А торгашей, засевших в Божьем храме,
С небесной силой Богочеловек,
Пред тем, как доброте учить Он начал.
Изгнал Своей десницей.

Душою нежной, он в хмурый век
Любил, как не любил никто людей;
Пророков чтил. И был Он предан вере,
Как истинный и верный иудей.

«Бог — Мой Отец!» — изрек. И что не ясно?
Не только Он — мы все одна семья,
С рождения до смерти и всечасно
Заблудшие в пустыне сыновья.

«Воскресну Я!» Воистину, Дух вечен!
И кто сказать еще такое мог?
«Я — Бог!» И в этом нет противоречья,
Он все во всем, и все едино — Бог!

Шел мудрый средь немудрых. Что за миссия!
Он — Свет. И видит в мире темноту.
И час настал. Воскликнул: «Я — Мессия!»
Для тех, кому уж жить невмоготу.

О, матерь и друзья! Тех слов, возможно,
Вам не сказал — пред вами нет вины.
Кричали на Него: «Бунтарь ты и безбожник!»
Пророк в стране — опасен для страны.

Вот чаша жизни: сладостное благо.
Иду, любя, за грешников страдать.
Но знал уже, что испарится влага,
А жажда увеличится стократ.

Он знал, что будет. Страшен крест Голгофы.
Толпа безумцев. Руки трет Пилат.
Зачеркнуты, как песенные строфы,
Рассвет очей, речей высоких лад.

Пред смертию не праздновал Он труса,
Предвестник благороднейших идей.

Я — иудей, но верю в Иисуса,
Что жил, да, жил и умер для людей.

Как вздох струился синий, тихий вечер.
Над Вифлеемом вспыхнула звезда.
Себя назвал Он Сыном Человечьим,
А Он — Господь, Спаситель навсегда.

Шимон Розенберг

К ХРИСТИАНАМ

Называя себя христианами,
Много ль следует нас за Христом,
Исцеленных Христовыми ранами,
Возрожденных голгофским крестом?

Сколько нас не на слове — на деле
Исповедуют жизнью Христа?
Где плоды нашей жизни по вере,
Как нетленной души красота?

Много ль, взяв Его иго и бремя,
Возложили свой крест на себя,
Сораспялись с Христом в наше время,
Больше мира Его возлюбя?

Сколько нас ожидает сегодня
День великий и славный Христа?
Чьи на голос призыва Господня
«Я был верен» — ответят уста?

Много ль нас Его ждут без боязни,
К этой встрече готовых всегда?
Иль готовим мы новые казни
Тем, которых послал Он сюда?

И когда бы Он Сам, обличая,
Снова скромно пришел в наши дни,
Мы, прихода Его ожидая,
Вновь кричали б Пилатам — «Распни!»

И распяли бы мы, христиане,
Не принявшие сердцем Христа,
Точно так, как израильтяне,
Осмеяли б Его у креста.

Что Христос нам, Христа не познавшим,
Разделившим живого Христа,
Во взаимной вражде не понявшим
Примирительной жертвы креста.

Подменившие истину Божью
Верят Господу лишь на устах,
Увлеченные собственной ложью
Распинать продолжают Христа.

Из источника жизни не пивши,
Мы проходим дорогой кривой.
Струи чистой воды замутивши,
Остаемся с холодной душой.

Братья? Разве Христос разделился?
Не один разве путь ко Христу?
О единстве Он нашем молился
На дороге Своей ко кресту.

Не Христос — с вами мы разделились,
Возлюбив не Христа, а себя,
На дороги свои совратились,
Свою душу навеки губя.

Мы, носящие имя Христово,
Что осталось у нас от Христа?
Только имя Его, но не Слово,
Только крест, но не раны креста.

В бурях жизни минувших столетий,
Расточивши наследство Христа,
Обнищали, как блудные дети,
И открылась в стыде нагота.

Наш Христос — не Христос по Писанью,
Что нам дано от древних веков.
Это Он нас зовет к покаянью,
Чтоб очистить сердца от грехов.

Сергей Дружинин

PAДОСТЬ

Пусть сердце иногда смущается —
Его не только радость будит.
Но радость с горем не смешается,
Не будет этого, не будет.

Нет, не уступит радость горести,
Гром бед, сметя ее, не грянет!
Вот горе подойдет, уколется, —
И прочь от радости отпрянет.

Чужая доля не мерещится,
Чужого блага мне не надо.
Веселой рыбкой радость плещется
В душе, всему на свете рада.

Да, чье-то сердце горем сломлено,
Оно в тоске, оно в агонии.
Душа, что радостью наполнена,
Куда сильней, куда спокойнее.

Душа глуха, коль что-то лживое
Ей в уши шепчут со старанием.
Она слепа, коль все фальшивое
Ее следит своим сиянием.

И в годы зрелые, как в младости,
С отважной верой, не напрасной
Я доверяю сердце радости —
Его защитнице прекрасной.

Пусть сердце иногда смущается —
Его не только радость будит.
Но радость с горем не смешается,
Но радость радостью пребудет.

И. К.