ПРОЗРЕНИЕ

«Тогда отверз им ум к уразумению Писаний». Лк. 24:45

Можно слушать и не слышать,
Посмотреть и не увидеть,
Прикоснувшись, не поверить,
Сути дела не понять.
Вместе ели, пили, спали,
Вместе плакали и пели,
Вместе страны Палестины
Обошли за пядью пядь.

Иисус с учениками
Говорил неоднократно,
Говорил, напоминая
Все пророчества о Нем.
Говорил, что Он — Мессия,
Он — Спаситель, Он от Бога,
Что отныне загорится
Мир божественным огнем.

«Я есмь Путь, и Жизнь, и правда»,
«Я есмь Свет и Божье Слово».
«Я умру и вновь восстану,
Чтобы грешных искупить…
Я пришел, чтобы разрушить
Сатанинский план лукавый,
Чтоб ногой на череп змея
Со всей силы наступить».

Все слыхали, все видали:
Исцеленья, воскрешенья,
Наставленья, насыщенья
И прощение грехов!
Все слыхали и видали,
А когда Его поймали
Злые люди и распяли,
Всяк бежал и был таков…

Все уныли, все забыли
Утешительное слово
О счастливом третьем утре,
О победе над грехом.
О победе над могилой,
Над врагом последним — смертью,
Над губителем Эдемским,
Лютым душ людских врагом.

Сам Христос открыл им очи,
Исцелил глухие уши,
Ум отверз для разуменья
И огнем зажег сердца.
Мироносицы в восторге
Возвестили, задыхаясь:
Он воскрес! Воскрес из гроба
Силой вечного Отца!

Вера Кушнир

ВО ВСЯКИЙ МИГ

Передо мной блокнот и карандаш,
И я молюсь:
Боже, что мне дашь?
Что дашь сегодня, в этот самый час,
Чтоб дух мой обновился, не угас?

Где мне найти достойные слова,
Чтоб славить Твои чудные дела?

Прошу Тебя,
Мне вдохновенье дай,
Чтоб душу посетил цветущий май.

За облаками розовый закат,
Как символ огорчений и утрат.

И вот я жду. Дрожит моя рука,
И, вдруг, слетело слово с языка:
Господь и Бог,
Тебя благодарю
За воздух, солнце, звезды и зарю.

О, сколько раз Ты утешал меня
И выводил из адского огня.

Да как же мне об этом умолчать?
А я не мог строки моей начать.

Во всякий день, во всякий час и миг
Пускай звучит благодаренья стих.

Николай Водневский

КРУТОЙ ПОДЪЕМ

Я на жизнь рассчитывать не вправе,
Смерть меня не раз к себе звала.
Как же мне Спасителя прославить
За Его чудесные дела?

В Нем всегда душа нуждалась очень,
Путь мой был извилист и суров.
Он ведет из мглы безлунной ночи
В ту страну, где царствует любовь.

Со Христом я сиротою не был, —
Он меня любовию привлек,
Под огромным, синеглазым небом
Дал мне скромный, тихий уголок.

Устают и лошадь, и машина, —
Как же мне, больному, не устать?
Далека заветная вершина,
На подъеме нелегко шагать.

За моей спиной остались годы,
Много стран и городов, и мест.
В Царство правды, мира и свободы ,
Курс сверяю на Голгофский крест.

Николай Водневский

У ПРИБОЯ

Шумит, набегая, волна за волной, —
То бьется о скалы могучий прибой.

Смотрю я и думаю: сколько же лет
Ты в белую пену, как в ризы, одет?

А брызги, как искры, летят и летят,
Тюлени на скалах под солнышком спят.

Вода — их стихия, прибой — не беда.
Я вижу, как волны качают суда.

А чайки, снижаясь, встречают волну
И с криком бросаются к ней, в синеву.

И здесь, у обрыва, на самом краю
Я песню Создателю тихо пою:

Во всем, что я вижу. Ты мудр и велик,
Но беден, чтоб славить Тебя, мой язык.

Я песню слагаю о новой стране,
Где места не будет вражде и войне.

Где места не будет для бури и гроз,
Где царствует вечно Спаситель Христос.

Господь приведет меня скоро домой,
А здесь будет биться вот этот прибой.

Николай Водневский

ГЕФСИМАНСКИЙ САД

Мерцаньем звезд далеких безразлично
Был поворот дороги озарен.
Дорога шла вокруг горы Масличной,
Внизу под нею протекал Кедрон.

Лужайка обрывалась с половины.
За нею начинался Млечный путь.
Седые серебристые маслины
Пытались вдаль по воздуху шагнуть.

В конце был чей-то сад, надел земельный.
Учеников оставив за стеной,
Он им сказал: « Душа скорбит смертельно,
Побудьте здесь и бодрствуйте со Мной».

Он отказался от противоборства,
Как от вещей, полученных взаймы,
От всемогущества и чудотворства,
И был теперь, как смертные, как мы.

Ночная даль теперь казалась краем
Уничтоженья и небытия.
Простор вселенной был необитаем,
И только сад был местом для житья.

И, глядя в эти черные провалы,
Пустые, без начала и конца,
Чтоб эта чаша смерти миновала,
В поту кровавом Он молил Отца.

И лишь сказал, неведомо откуда
Толпа рабов и скопище бродяг,
Огни, мечи и впереди — Иуда
С предательским лобзаньем на устах.

Петр дал мечом отпор головорезам
И ухо одному из них отсек.
Но слышит: «Спор нельзя решать железом,
Вложи свой меч на место, человек».

Он разбудил их: «Вас Господь сподобил
Жить в дни Мои, вы ж разлеглись, как пласт
Час Сына Человеческого пробил.
Он в руки грешников Себя предаст».

Смягчив молитвой смертную истому,
Он вышел за ограду. На земле
Ученики, осиленные дремой,
Валялись в придорожном ковыле.

Неужто тьмы крылатых легионов
Отец не снарядил бы Мне сюда?
И, волоска тогда на Мне не тронув,
Враги рассеялись бы без следа.

Но книга жизни подошла к странице,
Которая дороже всех святынь,
Сейчас должно написанное сбыться,
Пускай же сбудется оно. Аминь.

Ты видишь, ход веков подобен притче
И может загореться на ходу.
Во имя страшного ее величья
Я в добровольных муках в гроб сойду.

Я в гроб сойду и в третий день восстану.
И, как сплавляют по реке плоты,
Ко Мне на суд, как баржи каравана,
Столетья поплывут из темноты».

Борис Пастернак

И чтоб после себя не корить 
В том, что делал кому-то больно, 
Лучше добрым на свете быть, 
Злого в мире и так довольно!

Добрым быть — это цель и счастье 
Я иду, а на склоне дня 
Ожидают меня напасти,
Но Господь защитит меня.