СТЕПАНИДА И ПАХОМ

— Ах, за что мы переносим
Столько горя и забот:
Землю пашем, сено косим,
Так что градом льётся пот?

Нас нужда бы не давила,
Мы не знали бы труда,
Если б Ева не вкусила
Запрещённого плода…

Разве это не обида —
Нам терпеть за грех чужой? —
Так ворчала Степанида,
С поля идучи домой.

— И Адам не меньше в этом
Виноват, — сказал Пахом, —
Не чужим бы жить советом,
А своим ему умом…

Если б этак не сгубили
Долю праотцы свою,
Мы бы жили, не тужили,
Припеваючи в раю…

Мимо барин шёл богатый,
Барин добрый, тороватый,
Разговор их услыхал
И с участием сказал:

— Не вините безрассудно
Прародителей своих;
Верю, вижу: жить вам трудно,
Но ведь это не от них.

Вы б не лучше поступили —
Твёрдо я уверен в том,
Если б сами тоже были
В положении таком.

Для того, чтоб вы не смели
На судьбу свою роптать,
Я сперва хочу на деле
Вашу твёрдость испытать.

Завтра вы ко мне придите,
Я вам дам особый дом,
В нём живите, как хотите,
Не заботясь ни о чём.

У меня работать в поле
Вас не буду заставлять,
Жить вы будете на воле,
Сладко есть и крепко спать.

Ваше платье очень худо, —
Я велю другое дать,
И к столу четыре блюда
Ежедневно подавать.

Только вот моё условье —
Твёрдо помните его:
Всё вы ешьте на здоровье,
Кроме блюда одного.

Так сказал он и простился
С изумлённою четой.
— Уж не сон ли это снился
Нам, Пахомушка, с тобой?

То-то будет нам веселье…
И наутро в барский дом
Поплелись на новоселье
Степанида и Пахом.

Так живёт на новом месте
Удивлённая чета,
Много им почёта, чести,
Их исполнилась мечта.

Ни волненья, ни работы,
Ни печали никакой,
Хоть валяйся без заботы
С боку на бок день-деньской.

Это диво, это чудо,
Как они теперь живут,
Им к столу четыре блюда
Ежедневно подают.

Им теперь всего довольно,
Их избавила судьба,
Только мучает невольно
Любопытство иногда.

Раз сидят они за блюдом —
Степанида говорит:
— Что за кушанье под блюдом
Здесь сокрытое лежит?

Одолела их тревога.
Заглянуть бы хоть глазком,
Или с краешка немного
Полизать бы языком.

Сердце стукает тревожно,
Мысли только об одном…
— Ну и что ж, пожалуй, можно
Поглядеть, — сказал Пахом.

— Только сделаем умело,
Чтоб не знал и сатана…
— Я устрою это дело, —
Говорит ему жена.

Ужас! Чудо! Из-под крышки,
Бросив их в большой испуг,
Две проворных серых мышки
Быстро выскочили вдруг.

Степанида закричала,
В страхе руки опустив,
И сама чуть не упала,
Крышку на пол уронив.

Крышка вдребезги разбилась,
Мышки спрятались под пол.
В это время дверь открылась,
И хозяин к ним вошёл.

— Так-то слово вы сдержали, —
Громко крикнул он на них. —
А не вы ли осуждали
Прародителей своих?

Тут он им своё понятно
Наставление сказал
И в минуту ту же обратно
Удалиться приказал.

Путь их к хижине убогой
Невесёлым, горьким был,
И Пахом жену дорогою
Будто правый всё бранил.

— Полно плакать, не поможет, —
Наконец сказал он ей. —
Осуждать-то всякий может,
Грех не сделать — потрудней!

Что ещё нам нужно было?
Пища… воля… новый дом…
Любопытство погубило
Нас обоих — поделом!

Автор неизвестен