С 8 по 12 июля 1991 года в Москве проходила конференция по евангелизации с участием Билли Грэма. Более 4000 человек приняли в ней участие и, кроме пленарных заседаний, имели возможность прослушать краткий курс по евангелизации. Мы использовали эту возможность, чтобы задать ряд вопросов братьям, прибывшим из различных регионов страны.

Интервью с Николаем Андреевичем Колесниковым
(заместитель председателя по евангелизации и миссиям Союза Евангельских Христиан-Баптистов)

— На Западе утверждают, что в России происходит духовное пробуждение народа. Действительно ли это так?

— То, что в России происходит духовное пробуждение — это истина. Если взять наши статистические сведения о числе принявших водное крещение только за этот год, то это в два с половиной раза больше по сравнению с прошлым годом. Если раньше у нас было от семи до восьми тысяч крещаемых в год, то в этом году водное крещение преподали 16 490 душам. Но надо учесть, что у нас выделился самостоятельный союз христиан веры евангельской. Поэтому мы считаем, что у нас в два с половиной раза увеличилось число уверовавших, принявших водное крещение.

Мы не говорим о покаявшихся душах — их было очень много на евангелизационных собраниях. Многие пошли в другие церкви, в другие деноминации. Ну а если говорить о духовном стремлении вообще, то за всё время, теперь уже перестроечное, мы не встретились с оппозицией, т. е. там, где мы проводили евангелизационные собрания — в клубах, дворцах, на производствах, в школах — не было враждебно настроенных людей. Напротив, мы чувствуем, что люди везде и всюду с готовностью и желанием слушают нас.

— Не мода ли это просто на религию?

— Я не думаю, что это мода. Мода, наверное, родится позже, может быть, уже зарождается, но сейчас — это искание истины. Потому что получилось так, что фундамент надежд людей полностью разрушился, т. е. идеология, которая должна была привести к лучшему будущему, привела к пустым полкам.

Политики не обещают быстрого изменения к лучшему, а идеологи говорят о том, что наше будущее зависит от морального состояния нашего общества. А моралью мы тоже не блещем: у нас и наркомания, и пьянство — самый большой бич на сегодня, и бездуховность человека. Наше общество лишилось нравственных ценностей, поэтому люди больше всего ищут сейчас основ духовности.

— Вы говорите в общем по стране. Сколько лет вы уже здесь, в Москве?

— Одиннадцатый год.

— Что вы скажете об интересе к вере, о богоискании вот здесь, в центре страны? Я брал интервью у разных людей, приехавших из Средней Азии, с Украины, с Дальнего Востока. Все считают, что Ленинград и Москва — центры демократии.

— Ну, Москва, Ленинград, Киев — это старые российские города. Российские люди издревле были христианами. Церкви сейчас возрождаются, становятся более активными. Здесь действительно свободней говорится. Что касается, скажем, азиатских республик, а это мусульманские регионы, то здесь христианские миссии, по-видимому, встретятся с трудностями. Только что нам сообщили о том, что в Узбекистане принят закон об ограничении миссионерской деятельности в республике.

— Существуют разные методы евангелизации. Какие вы считаете самыми эффективными в настоящее время?

— Я лучшим методом евангелизации считаю тот, который в своей основе имеет собеседование. Это самый действенный, жизнеспособный метод. Когда Христос с Никодимом беседовали ночью, это был разговор двух людей. Люди могут не просто послушать, они могут задать вопросы, излить всю боль своей души. Там, где тысячи и тысячи собраны, трудно это сделать. Я считаю, что даже демонстрация фильма «Иисус» провалилась. Если бы перед фильмом было сказано несколько слов и после фильма проведена короткая беседа, был бы уже совсем другой эффект.

— Во время больших евангелизационных собраний много людей выходит вперёд, желает служить Господу. Готова ли церковь принять этих людей?

— Я считаю, что даже слабые, немощные церкви, к удивлению нашему, готовы к этому. Сейчас евангелизация проводится всюду. Есть два вида препятствий, затрудняющих людям прийти к Богу. До этого времени господствовал атеизм, и человеку сказать, что он пошёл в церковь, было очень трудно. Да и сейчас ещё не так просто призвать людей к вере. Ну а с другой стороны, какую церковь рекомендовать? Если баптистскую, то это и вовсе вызывает непонимание.

Массовое обращение — это традиционно российское явление. Оно, как я лично считаю, связано непосредственно с православием. «Грешен, батюшка, грешен». Это каждый может сказать. И поэтому люди охотнее идут в православную церковь и признают себя грешными. Они ещё не знают, как со своими грехами прийти к Господу. Они и раньше приходили исповедаться, но после исповеди продолжали жить в грехе.

— Если было проповедано Слово Божие, что Иисус Христос прощает грехи, что Он — Спаситель мира, то человек это верою должен принять и искренно исповедать свои грехи. Что же он должен сделать ещё?

— Он должен не только исповедать свои грехи — он должен начать новую жизнь. Если он курил, то он должен бросить курить, если он сквернословил — он должен бросить сквернословить. Заместитель министра культуры Российской Федерации после показа кинофильма «Иисус» сказал: «Да, мы верим, и я тоже верю в Иисуса Христа, но выпить я всё-таки люблю». Понимаете, вот это как раз то немножечко, что осталось сделать.

Человек может когда-то зайти в церковь, но если его спросить, то он может ответить, что и не верит во Христа. Поэтому я думаю, пусть эти триста, пятьсот человек, вышедшие вперёд во время евангелизации, сегодня не сразу все пришли в церковь — я не хочу по сегодняшнему результату оценивать положение. Возможно, понадобятся годы. Кто-то, где-то, когда-то всё-таки прибьётся к берегу спасения. И не надо думать, что из этих трёхсот придут в церковь сразу сто пятьдесят.

— Евангелисты приглашают сразу же на следующее собрание, дают адрес баптистского молитвенного дома. Приходит же из трёхсот сто пятьдесят человек, в следующий раз уже пятьдесят, а потом и вовсе пять. Может быть, причина ещё и в том, что мы хотим людей в рамки наших понятий втиснуть?

— Я думаю, что они ещё не почувствовали от первого, второго и третьего посещения, в какие рамки их хотят втиснуть. Может быть, причина кроется в несовершенстве нашего метода? Общественное служение мы обычно начинаем концертом, театром. Мы не театр, а церковь, где надо молиться, слушать Слово Божие. Побывав на таком служении, многие уже не чувствуют больше потребности идти сюда.

На Западе и в нашей России когда-то люди от самого дня своего рождения воспитывались в христианстве, в благоговении перед Богом. Сегодня, наоборот, для человека Бога нет. Человек легко рассуждает, у него нет глубоких чувств. Он всё ещё желает, как Фома, рукой потрогать, что это такое. Он считает: ну, раз посетил церковь — и хватит, зачем каждое воскресенье?

— Николай Андреевич, но мы их должны не в церковь привести, а ко Христу!

— Я согласен с этим. Мы не объявляем, что надо приходить только в баптистские церкви — это было бы совсем неверно. Мне даже на одном евангелизационном собрании задали вопрос: «А вот скажите, пожалуйста, куда нам идти, мы же православные?» Я просто улыбнулся и сказал: «Да вы хоть куда-нибудь идите, не стойте на месте, вы же вообще пока никуда не идёте».

Поэтому я лично считаю: если православные церкви активизируются, то и другие деноминации активизируются — и это хорошо. Человек всё-таки приобщится к Слову Божьему, не к церкви, а в дальнейшем — это его дело и дело Бога, куда он пойдёт.

— А как вы относитесь к созданию новых церквей? Братья уезжают, скажем, в Тюмень, в Сибирь. Ваше мнение о создании новых церквей из новообращённых?

— Я за, и создавать их нужно не только в местах, где нет церквей, но и там, где они есть. Я выступаю сейчас за то, чтобы церкви мирно расчленялись и приближались к местам проживания людей. Не так, как в Москве, где одна церковь — попробуй, найди её. Пусть будет в том же районе двадцать одна церковь. Но случается и так, что приезжают на периферию братья баптисты и трудятся там. Уверовали люди, и братья уехали. Приезжают другие и призывают:
— Идите к нам, в свободный, независимый союз.

А люди спрашивают:
— Почему в свободный?

— Ну, знаете, это лучше, вас там всем обеспечат.

Мы вмешиваемся, начинаем корректировать призывающих — и зря! Если мы видим, что группка пошла в другую церковь, то пусть она идёт. Не надо ревновать. Пусть идут в союз баптистов, к пятидесятникам, к независимым церквам союза же баптистов. Понятное дело, каждому хочется похвалиться: «У меня больше!» Но это человеческое чувство. Хорошо бы избавиться от него навсегда.

— Границы в последнее время открыты. Каково, на ваш взгляд, влияние Запада на верующих?

— Как вчера сказал Билли Грэм, мы хотим с Западом срастись и идти вместе. Однако мы, как ответственные служители, насторожены Западом, потому что знаем, что не всё там хорошо. Люди вновь могут оказаться в тупике — им всё-таки необходимо Евангелие. Когда-то нам было легче. Раньше я говорил своим братьям: «Мы против того, что границы закрыты. Мы находимся словно в консервной банке, у которой вот-вот сорвётся крышка».

— А не похоже ли ваше состояние больше на брожение молодого вина, которое может разорвать сосуд?

— Да, и благодаря этому брожению рождаются новые церкви. Люди, изменившие свою жизнь, стали христианами, которые действительно чувствуют Бога и свою ответственность перед Ним. Не надо пренебрегать ни методистом, ни лютеранином, ни пятидесятником, ни баптистом. Мы должны научиться понимать, что все мы — братья. Мы все разные, у нас разные суждения, и плохо было бы, если бы мы были все на одно лицо. А вот враждебности, агрессивности друг к другу быть не должно.

Я думаю, что большую роль играет уровень культуры. Церковь развивалась в Советском Союзе изолированно. За исключением руководящих братьев, никто не был за рубежом. Русская культура и культура на Западе — это две разные вещи.

Уровень нашего мышления даже на этой конференции отразился. В записках спрашивали: «Почему выступают без платка?», «Жене запрещено учить, а она вот стоит и учит». Наши люди впервые оказались на международной конференции. Им многое непонятно. Они пришли со своими традициями, со своими взглядами. Думаю, открытость сейчас сделает своё дело и поднимет человека на уровень широкого, более осмысленного подхода к различным вопросам, даже к вопросам церкви.

— Ну и последний вопрос касается непосредственно школы евангелизации Билли Грэма. Целесообразность и эффективность её?

— Целесообразность и эффективность налицо. Люди имели общение друг с другом. Они из этой школы увезут домой что-то полезное. Они услышали Евангелие — не новое, нет, но из уст авторитетных, опытных людей. Призыв больше трудиться многих вдохновит. Так что польза от проведения такого мероприятия будет ощутимой. Всё-таки пять тысяч человек разъедутся в различные уголки нашей страны. Люди будут жить этим, будут пересматривать своё отношение к церкви. Многие, особенно молодёжь, станут более активными.