Из десяти детей я была восьмой. Родилась я в 1936 году в Курской области в христианской семье. Папа часто читал нам из Библии, и мы все вместе пели псалмы. Я с детства полюбила Бога.

Гостивший однажды у нас проповедник научил меня стишку:

«Я малая овечка,
У меня чистое сердечко.
Пастырь мой — Христос.
А твой — кто?»

И все последующие годы Пастырь мой Христос жил в моем сердце.

Началась страшная война. Папу и двух старших братьев отправили на фронт. Восемнадцатилетняя сестра умерла от тифа. Для мамы с нами, малыми детьми, наступило очень трудное время. Тяжелый труд в колхозе, холод и голод истощали наши силы. Зимними вечерами при свете каганца мы пели псалмы, и мама, плача, молилась о муже и сыновьях, чтобы Бог хранил их от смерти.

Фронт приближался к нам, начались бомбёжки, отступление наших войск. Нас эвакуировали в другой район.

После эвакуации, в 1944 году, я пошла в первый класс. Не на чем и нечем было писать, один букварь — на пять учеников.

Прошла война. Вернулись домой живыми отец и братья. Слава Господу Богу! Первый послевоенный год был голодным годом. Чтобы выжить, мы вынуждены были покинуть родные места и уехать в Белоруссию. Долго мы сидели на вокзалах, переполненных людьми, где стоял гул голосов и плач голодных детей.

Приехали в Белоруссию. Всей семьёй отправились к верующему брату Шуляку, жившему в четырёх километрах от города. Снега уже не было. Голодные, обессиленные, мы еле тащились по песчаной дороге.

И вот догоняет нас на одноконной повозке человек. Папа просит его подвезти меньших детей и котомки до брата Шуляка. Возница остановился, посадил меньших моих сестёр и вещички наши положил, и потихоньку поехал. Высокие сосны шумели на ветру. По дороге возница стал расспрашивать папу, почему мы едем к брату Шуляку, брат ли он нам, на что он получил ответ, что он наш брат во Христе.

Когда мы доехали, возница указал нам на тропинку, ведущую к большому хутору, где и жил Шуляк. Отец достал деньги, чтобы заплатить человеку за услуги, но он их не взял, а сказал: «Я тоже христианин». Достав буханку хлеба, отломил половину и подал её отцу. Поблагодарив, мы пошли, и на лесной поляне наша семья преклонила колени и благодарила Бога за Его милосердие. Брат Шуляк принял нас радушно, и вскоре мы, дети, сидели уже на тёплой печи. Две недели мы жили в этом доме, и добрые христиане делили с нами и с двумя другими россиянами свой кров и пищу.

Папа ходил на собрания верующих, и там иногда давали продукты. Однажды он услышал, как один «христианин» сказал, что ему надоели эти бродяги из России и если бы ему дали ружьё, он бы их всех перестрелял. А другой, старший, возразил ему:
— Брат, разве они от радости ходят по нашей земле? Ведь они умирают с голоду! Испытание Господь послал для них и для нас.

Вскоре мы собрались поехать в Брест. Голодные, мы сидели на вокзале, когда к нам подошёл мужчина и спросил, кто из нас хотел бы пойти в няньки к его детям.

Мне было десять лет, и я согласилась. Приехали в город Кобрин, и я стала нянькой мальчику. Но не было у меня сил носить его на руках. Через две недели папа пришёл навестить меня, забрал и отвёл в деревню, где я стала пастушкой. Это было в Западной Белоруссии, в 1947 году, в то время там ещё не было колхозов. Хозяева жили бедно, кормили очень плохо, и чувство голода не оставляло меня. С весны до глубокой осени я пасла двух коров, местные дети били меня.

Родители были далеко, а другой защиты не было. Но в свои десять лет я всегда молилась Богу и просила защиты. Спала я на полу, мешок с сеном был моей постелью, укрывалась я своим пальто. Часто я плакала, тоскуя по родителям. Осенью отец забрал меня. За работу дали старую Библию. Потом мы жили в другой области, на квартире. Папа шил сапоги, зарабатывая пшено на суп, и мы уже не голодали. Мы все ходили на собрания. Многие верующие помогали нам и другим россиянам, которые там жили.

Весной 1948 года мы вернулись на родину. Она встретила нас плохо. Половину огорода отобрал у нас колхоз и оставил всей нашей семье всего 25 соток. Этого нам было мало, чтобы прожить. Вскоре мы уехали в Прибалтику, а в 1958 году вернулись опять на родину.

Трудно было с жильём и работой. Меня за веру уволили с работы, но Господь помог найти другую.

Однажды в тяжёлые годы преследования верующих мне приснился сон. Грозовые, чёрные тучи закрывали небо, раскаты грома и молнии, буря сшибает с ног. А я иду на работу. На горе, по которой иду, лежит раскрытое Евангелие, и ветер треплет его листы. Я ухватилась рукой за это Евангелие, чтобы устоять против ветра. Этим сном Господь показал мне, что устоять в жизни можно, только держась за святое Евангелие. Я так и делала. Много слёз пролито, много раз за двадцать три года работы сильные мира сего допрашивали и стращали меня, но зоркое око Божие всё видело и хранило меня до сего дня.

Я теперь на пенсии, больная и одинокая, стараюсь говорить людям о Христе. Он — Пастырь мой — вёл меня по жизненной долине слёз, и я верю, что мои глаза узрят Его во славе и величии.

Автор: Татьяна Нерубленко